Заселение русскими

Материал из История медицины и здравоохранения Республики Алтай.

Перейти к: навигация, поиск

Народонаселение Горного Алтая

ФОТОГРАФИИ ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ В СИБИРЬ

Алтайские инородцы могут быть подразделены на три племени: телеуты, черневые татары, алтайские калмыки, или теленгиты.

Телеуты с князем Абаканом приняли подданство в 1607 г.; живут в Томском, Барнаульском, Кузнецком и Бийском уездах. Из них позднее других были покорены живущие у Телецкого озера: после основания Бийска, в 1633 году. Большинство их обрусело; в настоящее время они ничем не отличаются от русских, сохраняя название ясачных.

Черневые татары живут в лесной части Кузнецкого уезда - в „Черни"; в Бийском уезде к ним относятся кумандинцы, живущие по левой и правой сторонам реки Бии.

Алтайские калмыки, или теленгиты, кочующее на юге Бийского уезда, долго входили в состав ойротского союза, и только с распадением союза, в 1740 году, южные калмыки приняли подданство России.

Теленгиты, живущие по Чуе и Аргуте, так называемые урянхайцы, были двоеданниками русских и китайцев и только в 1865 году, приняли присягу и составили две Чуйские волости.

Первые контакты русских с алтайцами относятся к началу XVII века. Необходимо пояснить, что алтайцев, живущих в пределах современной Республики Алтай, традиционно подразделяют на две этнические группы — северную и южную. К северным относятся племена или сеоки: тубалары, кумандинцы и чалканцы; к южным — собственно алтай-кижи, теленгиты и телеуты. Причем наиболее крупную и консолидированную группу составляют южные алтайцы, которые являются потомками древнетюркских племен, живших на Алтае-Саянском нагорье еще в VII-VIII вв. Северные алтайцы произошли от древних саяно-алтайских тюрков в результате смешивания их с угорскими и, возможно, с другими племенами.

Различными были и основные виды хозяйственно-культурной деятельности алтайцев, которые зависели от особенностей природно-климатических условий. И если для южной группы было характерно полукочевое скотоводство и, как правило, коневодство, то для северных алтайцев — комплексный вид хозяйствования. Он включал в себя мотыжное земледелие, охоту и кузнечное производство, а в летнее время — рыболовство и собирательство. Добыча железа и изготовление из него изделий бытового и военного назначения стало отличительной чертой северных племен. Однако неурожай, падеж скота, общий упадок государственности серьезно подрывали экономическую основу развития алтайского народа.

До середины XVIII в. южная половина Горного Алтая входила в состав Джунгарии, которая вела борьбу с Россией за обладание северными районами. Это обстоятельство тормозило стихийное продвижение русских в Алтайские горы. Однако заводские крестьяне, мастеровые, каторжники и солдаты бежали от кабалы и вечной службы за «камень» — в благодатное «Беловодье». Сюда же семьями бежали, спасаясь от гонений, раскольники-старообрядцы.

После добровольного вхождения алтайцев в состав Российской империи в 1756 году процесс освоения русскими территории Горного Алтая получил новое содержание. Екатерина II, относившаяся благосклонно к новым подданным, подписывает Указ 1763 года, где оговаривалось, что «ясачные — ни под каким видом, ни от кого, ни малейшего разорения и тягости терпеть не могли, а всяких разорителей наистрожайше преследовать». Русским крестьянам было запрещено поселяться за Колывано-Кузнецкой военной линией.

В 1811 году была проектирована особая линия, определяющая границу кочевок инородцев; граница эта была утверждена в 1831 году: „за сей чертой никаких заселений крестьянских в стесненье калмыкам и в противность ВЫСОЧАЙШЕГО Указа 1822 года июля 22-го без дозволения тех калмыков не делать". В натуре граница пользования не была проведена, и таким образом, по мере движения русских переселенцев, отодвигалась все южнее. Стихийным образом возникли Сростки, Березовка, Быстрянка, Сетовка и другие села. Любопытно, что в первые годы возникновения этих сел вместе с русскими крестьянами жили и алтайцы. Например, в Березовке, кроме русских, проживало тридцать семей телеутов и десяток кумандинцев. Та же картина наблюдалась и в других селах. На новых местах поселенцы распахивали целину, сеяли хлеб, косили сено, обзаводились жильем.

Уже в 1811 году крестьяне Миней и Алексей Зяблицкие и еще четыре человека проникли до устье Маймы и на левом берегу реки Чергачак в трех верстах от «калмыцких кочевий» основали село Майма-Чергачак. А в 40-е годы бачатские телеуты, откочевавшие из Кузнецкого округа, стали первыми жителями сел Суртайка, Мыюта, они же — новоселами Улалы. История сохранила до наших дней фамилии первых поселенцев Улалы — многие бытуют и поныне: пасечники Михаил Ашаулов, Афанасий Коншин, Ермолай Шебалин, Илья Корольков, Иеремей Караев, чиновник Сосунов, тол¬мач Карбышев, крестьяне Пихтовников, Антонов, братья Тузиковы, купец Гилев, заседатели Судовский и Борисов, бачатские телеуты Кочаев (Кочеев), Табакаев, Яраскин, Каланаков, Нурчаков, Кулашев, Кайбачи, Карп Еремеев, Чевалков. До появления новоселов на берегах Улалы жили алтайцы Первого зайсанства (дючины).

В 70-90-е гг. XVIII столетия край изучали крупные ученые, специалисты горного дела, среди них П.С. Паллас, И.М. Ренованц, И.Ф. Герман. Они создали обобщающие труды по геологии Алтая, истории горного дела, много внимания уделили экономическому состоянию Колывано-Воскресенских заводов.

В 1786 г. распоряжением Екатерины II. Кабинет организовал экспедиции «к прииску разных порфиров и других камней и руд».

Руководителями поисковых партий стали исключительно местные горные специалисты: П.И. Шангин, Ф. Риддер, Б. Клюге, Линденталь и др. Исследованиями была охвачена обширнейшая территория, хотя по-прежнему основное внимание было обращено на поиски полезных ископаемых в горах.

В Государственном архиве Алтайкого края хранятся подлинные документы поисковых партий. Среди них карта экспедиции Б. Клюге, составленная картографом Н. Корелиным. Поисковая партия вышла из Катунской крепости и поднималась левым берегом Бии до Телецкого озера, затем шла на Чулышман, Башкаус и у Улагана повернула через Курайский хребет на Чую. Правым берегом Чуй вышла к Катуни. Переправившись через Kатунь, подошла к озеру Теньга, затем вновь повернула к Катуни и напротив устья Эдигана перешла на ее правую сторону и вернулась в Катунскую крепость. Таков основной маршрут, но партия делала множество боковых ответвлений по долинам речек и ручьев. На карте отмечено 15 месторождений цветных и поделочных камней. Так, например, о среднем течении Иогача записано: «Здесь находится разных видов агат, порфир и гранит в речке великими глыбами». Особенно много месторождений отмечено на левых притоках низовий Бии - глина, разноцветная яшма, мрамор. Поисковая партия П.И. Шангина указала 145 точек месторождений поделочных камней, и главное из них Коргонское.

В результате работ поисковых партий 1786 г. знания о природе Алтайского края еще более расширились. Местные горные специалисты-рудознатцы открытием новых месторождений полиметаллических руд обеспечили сырьевую базу для работы Колывано-Воскресенского (Алтайского) горно-металлургического комплекса. Начавшееся переселение на кабинетские земли потребовало законодательного упорядочения со стороны правительства и Кабинета. Первым законодательным актом переселенческой политики на Алтае стал закон о правилах переселения в Алтайский горный округ, утвержденный 30 июля 1865 г. Поначалу переселение имело ограниченные размеры, но с проведением Уральской железной дороги миграционное движение стало постепенно увеличиваться. Переселенцы охотно селились в центральной части округа, наиболее благоприятной для земледелия и скотоводства. Со второй половины 60-х гг. и до середины 80-х гг. XIX века основная масса мигрантов оседала в Бийском уезде.

Переселенческая миграция в 60–70-х гг. XIX в. со степных пространств Алтая постепенно продвигалась на юг к горам по рекам Катуни, Каменке, Песчаной, Убе и Бухтарме, охватывая территорию Горного Алтая как бы полукольцом и проникая в его западную и северную части. Практически сразу же в год издания закона 30 июля 1865 г. в горах Южного Алтая возникли русские поселения. Здесь крестьяне из Пермской и других губерний основали с. Медведа, д. Таловка и Черновая. В конце 60-х гг. XIX в. русское заселение гор Южного Алтая достигло уже хребта Чиндогатуя. Освоение Алтайских гор происходило заимочным способом. Крестьяне основывали в горных долинах заимки для занятий скотоводством и пчеловодством, затем к ним присоединялись другие переселенцы. Так возникали небольшие населенные пункты от 1 до 5 дворов. Заимочный способ поселения позволял русским крестьянам быстрее приспособиться к окружающей горно-таежной среде и наладить контакты с местным населением. Но такая форма миграции населения в горную часть Бийского уезда сдерживалась кабинетскими запретами, принятыми еще в дореформенное время. Еще в 1831 г. главный начальник Колывано-Воскресенских заводов в административном порядке запретил русскому населению занимать инородческие земли. Увеличение численности переселенцев в конце 70-х гг. XIX в. заставило кабинетские и гражданские власти поставить вопрос о более планомерном расселении мигрантов на всей территории округа, включая его горные районы. Инициатива в данном случае принадлежала томской губернской администрации. Тогда же встал вопрос о заселении русским населением и территории Горного Алтая. Поводом к этому послужили поступавшие в канцелярию томского губернатора многочисленные заявления крестьян предгорных волостей о разрешении им переселиться в плодородные речные долины. Для того чтобы на месте ознакомиться с действительным положением вещей, Н.М. Супруненко лично в 1873 г. посетил Горный Алтай. В Алтайских горах он побывал почти во всех русских селениях и заимках. Практическим итогом его экспедиции явилось определение мест под возможные места заселения. Томский губернатор счел крестьянские просьбы о разрешении переселиться в горные долины вполне обоснованными, принимая во внимание то, что крестьянские общества предгорных селений испытывали земельную тесноту. В них на одну ревизскую душу приходилось в среднем около 7 десятин земли, в то время как по всем нормам законодательства требовалось не менее 15 десятин.

В 1874 г. Н.М. Супруненко поставил перед новым генерал-губернатором Западной Сибири Н.Г. Казнаковым вопрос о необходимости заселения речных долин по среднему и верхнему течению Катуни. Последний обратился с аналогичными предложениями к министрам императорского двора и внутренних дел. Они, в свою очередь, передали этот вопрос на рассмотрение администрации Алтайского округа. Алтайское горное правление согласилось с предложениями томского губернатора, посчитав, что они не противоречат интересам Кабинета. Вся вторая половина 70-х гг. XIX в. прошла в согласовании центральными и местными учреждениями деталей законопроекта о переселении в Алтайские горы. Разработкой проекта занималась западносибирская администрация под личным руководством Н.Г. Казнакова. Последний, желавший ускорить экономическое развитие вверенного ему региона, никогда не выпускал из вида Горный Алтай, который, по его мнению, более чем другие округа нуждался в хозяйственном освоении. Кроме того, западносибирская администрация еще руководствовалась соображениями укрепления южной границы. Понимая, что организованному переселенческому движению в этот отдаленный и труднодоступный край должен предшествовать целый ряд мероприятий социального и экономического характера, Н.Г. Казнаков привлек к выполнению данной сложнейшей задачи томскую администрацию и научные силы Западной Сибири. Так, Н.М. Супруненко занимался созданием сети колесных дорог в Алтайских горах, где до этого существовали только вьючные тропы, отсутствовали речные переправы. При содействии кабинетских властей ему удалось добиться от местного населения, что оно своими силами приспособило к колесной езде пути от с. Алтайское до Абая и Онгудая. Западно-Сибирскому отделу Русского географического общества Н.Г. Казнаков поручил выяснить состояние русско-китайской торговли через территорию Горного Алтая. Особенно генерал-губернатора интересовал Чуйский тракт в деле установления более прочных и обширных торговых отношений с северо-западной Монголией и через нее с Китаем. Понимая, что благодаря торговле Горный Алтай в будущем приобретет большое экономическое значение, и желая приблизить это время, Казнаков намеревался даже создать самостоятельную административную единицу из срединной части Горного Алтая с центром в Онгудае. В целях выяснения возможностей лучшего осуществления задуманного он дал задание члену ЗСоРГО Н.М. Ядринцеву исследовать быт алтайских кочевников и представить статистические данные по переселенческому движению русского населения в Горный Алтай. Н.М. Ядринцев посетил Алтай и его южную горную часть дважды: в 1878 г. и в 1880 г. Он самым внимательным образом изучил пути и формы проникновения переселенцев в Алтайские горы и дал обстоятельный анализ состава народонаселения Горного Алтая. Вывод ученого сводился к следующему: заселение русским населением Горного Алтая не только возможно, но и полезно для его экономического развития.

Подготовленный проект о переселении в горную часть округа был утвержден в 1879 г. министрами императорского двора и внутренних дел в виде особых «Правил заселения Горного Алтая». Согласно «Правилам 1879 г.» право на заселение земель Горного Алтая распространялось на всех российских подданных православного вероисповедания. Что касается алтайских крестьян округа, то им разрешалось переселяться в горы только в тех случаях, когда в их пользовании имелось менее 15 десятин земли на одну мужскую душу. Таким образом, закон оказался ориентированным не на внутренних мигрантов округа, а на выходцев из европейских губерний. Выбор участков под заселение предоставлялся самим переселенцам. На переселение в горный край обязательно нужно было получить разрешение Алтайского горного правления. На последнее возлагались обмежевание и отвод земельных участков для лиц, получивших официальное разрешение. Размер надела определялся в 18 десятин, из расчета по 15 десятин на одну наличную душу и 3 десятины на допринятие. На причисленных переселенцев распространялись действующие в округе общие правила пользования угодьями. По настоянию горной администрации в «Правилах» был закреплен пункт 4, по которому запрещалось поселение крестьян в местах с существующей или с предполагаемой в будущем золотодобычей. По пункту 13 переселенцы из губерний Европейской России освобождались от уплаты податей сроком на три года, но при этом они были обязаны выплачивать оброк в пользу Кабинета. На остальных крестьян, в том числе и на жителей округа, переселяющихся в Горный Алтай по собственному желанию, никакие льготы не распространялись.

Согласно «Правилам 1879г.» желающим переселиться в Горный Алтай для заселения предлагались 26 переселенческих пунктов, намеченных еще Н.М. Супруненко во время его посещения горного края. Переселенческие участки располагались по двум трактам: Чуйскому и Уймонскому. Из них 16 — по Чуйской линии и 10 — по Уймонской. В общей сложности, в переселенческих поселках администрация намеревалась разместить около 1500 человек. По мысли авторов «Правил», выбранные переселенческие участки должны были соединить существовавшие в горах русские поселения, Чуйскую и Курайскую степи с населенными местностями Бийского уезда. Заселением таких мест гражданские власти хотели положить конец замкнутости и изолированности Горного Алтая от остальных регионов Западной Сибири.

Подбирая места под заселение, губернская администрация рассчитывала, что переселенцы, занимаясь земледелием, скотоводством и другими видами хозяйственной деятельности, оживят экономическую жизнь края. В ряде мест, таких как Топучая, были прекрасные условия для пчеловодства и орехового промысла. Практически везде можно было охотиться, ловить рыбу. Выбор Чуйской и Курайской степей под место жительства для русских поселенцев был продиктован тем, что здесь, по мнению Н.М. Супруненко, можно было заниматься в обширных размерах скотоводством. Значение переселенческих пунктов оказалось неодинаковым. Так, в их число попали миссионерские станы и поселки, такие как Онгудай, Черный Ануй, Белый Ануй с населением 120–170 человек в каждом и небольшие крестьянские заимки. Для других были выбраны безлюдные места по Чуйскому тракту.

Министр императорского двора предложил действие «Правил 1879г.» ограничить трехлетним сроком, после чего с учетом полученных данных о ходе заселения их пересмотреть их, а новыми исправлениями представить на окончательное утверждение. Но так не получилось. Применение «Правил» на практике сразу же столкнулось со значительными трудностями. Камнем преткновения стал пункт 13 о льготах для переселенцев. Оказалось, что по ранее принятому закону от 30 июля 1865 г. никакие льготы для переселенцев в Алтайский округ не полагаются. Между центральными и местными учреждениями по этому поводу завязалась переписка. Западно-Сибирский генерал-губернатор в 1880 г. просил министра внутренних дел добиться введения в действие пункта 13 «Правил 1879г.» хотя бы в качестве временной меры на срок действия последних. Министры финансов и внутренних дел обратились с соответствующими запросами к министру императорского двора. Последний отложил решение проблемы до окончания работы комиссии Ржевского, ревизовавшей кабинетское хозяйство на Алтае в 1882 г. Но в связи с проведением более важных для Кабинета преобразований в управлении округом и в горном деле проблема заселения Горного Алтая больше не поднималась. Вопрос о льготах для переселенцев вместе с вопросом о новых правилах заселения горной части округа был отложен до разработки закона о землеустройстве на кабинетских землях. В течение этого времени Кабинет оставил в действии «Правила 1879г.»

В первую очередь на плодородные земли речных долин Горного Алтая стали переселяться крестьяне алтайских предгорий, уже знакомые с горным краем. Они издавна наведывались в горы на охоту, рыбную ловлю, для сбора кедрового ореха. Переселенцы, как правило, стремились обосноваться не на пустом месте, а в культурных центрах, какими являлись миссионерские станы. Так, переселенцев привлекал Онгудай, расположенный в просторной долине Урсула по Чуйскому тракту. Это село стало одним из самых крупных населенных пунктов Горного Алтая. Наиболее благоприятные условия для поселения были в западной части Горного Алтая, в таких селениях, как Белый Ануй, Черный Ануй. Здесь было обилие пахотных, сенокосных, лесных угодий. Заселение переселенческих пунктов происходило постепенно. Крестьяне не бросали на прежнем месте дом и хозяйство, пока не обзаводились новыми. Кроме крестьян в переселенческие поселки зачислялись мещане, крещеные «инородцы» и другие, не терявшие прежних прав состояния.

Опыт правительственной колонизации Алтайских гор был изучен уже в конце XIX века, когда в Горном Алтае работала статистико-экономическая экспедиция С.П. Швецова, выяснявшая возможности образования в этом регионе нового колонизационного фонда. Данные экспедиции показали, что из 26 пунктов, образованных «Правилами 1879г.», 12 оказались незаселенными. Никто не поселился в Курае и в других пунктах по Чуе из-за суровых климатических условий. Кош-Агач так и остался торговой факторией бийских купцов. С.П. Швецов попытку заселить чуйские долины и степи русским земледельческим населением оценил как абсолютно неудачную. Он предложил другую форму освоения чуйских долин путем создания небольших почтовых станций в 2–3 двора на Чуйском торговом тракте. По его мнению, это было бы самым простым способом привлечения русского населения на Чую. Источником существования населения в таком случае должен был стать извозный промысел, а не земледелие. Правительственная помощь в данном случае должна была состоять из денежной помощи, необходимой для обзаведения хозяйством, и более высокой оплаты за содержание станций. Что касается остальных 14 переселенческих поселков, то в 1897 г. их русское население насчитывало 1598 душ обоего пола вместе со старожилами. Некоторые поселки, такие как Онгудай, Черный Ануй, Белый Ануй, превратились в довольно большие селения. Остальные развивались крайне медленно. По замечанию С.П. Швецова, для заселения Горного Алтая не требовалось никаких искусственных мер, поскольку оно давно уже осуществлялось стихийным народным способом.

Таким образом, в переселенческой политике в Горном Алтае во второй половине XIX в. выбранный курс организованного переселения себя не оправдал. Двадцать лет действия «Правил 1879г.» показали, что крестьяне Центральной России не стремились к освоению Алтайских гор, для них предпочтительней были равнинные местности округа. В горы шли в основном жители алтайских предгорий. Последние же организованному процессу переселения предпочитали вольное заселение заимочным способом. Вслед за первыми переселенцами на Алтай стала проникать царская администрация и церковь, которая считала долгом своим «приобщить овец языческих к слову божьему». И если поначалу эта деятельность носила стихийный характер, то в дальнейшем она стала более организованной. Общая численность алтайцев, принявших крещение в XVIII веке, не превышала пятисот человек, многие из которых после отъезда миссионера возвращались к своим верованиям. Поэтому в 1828 году Святейший синод принимает указ об основании Алтайской духовной миссии в Бийском округе Томской губернии для обращения алтайских инородцев «шаманского суеверия» в веру Христову.

Руководить миссией был назначен отец Макарий Глухарев, в миру Михаил Яковлевич Глухарев. Во время пребывания в Бийске отец Макарий познакомился с жителем Улалы Иеремеем Караевым и, следуя его приглашению, съездил в Улалу, чтобы крестить жившего у него алтайца. Посетив Улалу Макарий Глухарев увидел, что данное село есть самое удобное место для учреждения миссионерского стана. Алтайские кочевья располагались в непосредственной близости от поселения. В то время здесь уже оседло жили три семьи русских пасечников, стояло четыре дома крещеных алтайцев, а также жили некрещеные телеуты семей до пятнадцати. Тут и решили учредить миссионерский стан.

В мае 1831 года отец Макарий переезжает из Бийска в Улалу, купив у местного пасечника М. Ашаулова избу, но, узнав, что улалинские телеугы, опасаясь быть крещенными, хотят откочевать обратно в Кузнецкий округ, он перебрался в Майму-Чергачак. Жизнь в Улале продолжалась без особых изменений еще четыре года и только когда страсти улеглись, Макарий вернулся в Улалу.

Первые шаги миссионерской деятельности Макария Глухарева были сопряжены с большими трудностями. Требовалось проповедовать Слово Божье среди алтайцев, плохо понимавших по-русски, нередко надо было пробираться с риском для жизни по бездорожным горным кручам, через бурные горные потоки, отыскивая отдаленные кочевья. Отец Макарий перевозит из Маймы в Улалу походную церковь, для которой местные жители Михаил Ашеулов и Афанасий Жиров построили «храмину» — временное помещение. После того, как оно сгорело зимой 1838 года от «попортившейся печи», была построена постоянная неболь¬шая деревянная церковь. Строилась она на пожертвования прихожан. Наиболее значительные взносы внесли «бывший крестьянин, ныне купец третьей гильдии Андрей Михайлов — 34 руб. 92 коп., инородец Карп Еремеев — 23 руб. 55 коп.» В том же году в Улале открылась смешанная миссионерская школа в специально построенном для нее доме из двух комнат. Первоначально в ней занималось семь учащихся. Занятия вели сам отец Макарий и прибывшие с ним В.С. Попов и А.Т. Волков.

Основанные Макарием Глухаревым церковно-приходские школы (две в Улале, одна в Майме) существенно отличались от подобных заведений Сибири. Помимо основных богословских дисциплин ученики получали хорошие знания по математике, грамматике, рисованию и ведению домашнего хозяйства. Одним из первых отец Макарий ввел совместное обучение мальчиков и девочек, он был не только преподавателем школы и руководителем Алтайской духовной миссии, но и единственным представителем светской власти. Кроме всего, он занимался благотворительностью и научными изысканиями: собирал местный фольклор, первым составил русско-алтайский словарь, начал работу по переводу Священного писания на алтайский язык. Будучи истинным подвижником, миссионер отец Макарий старался как можно больше алтайцев обратить в христианство, поэтому основание Никольского женского монастыря, расположенного в восьми верстах от Улалы, можно считать и его заслугой. Именно на его обращение в 1840 году откликнулась, прибыв в Горный Алтай, выпускница Смольного института девиц Г. де Вальман. В течение трех лет она обустроила и обучила в миссии грамоте и Закону Божьему десять инородческих дочерей, желающих посвятить себя иноческой жизни. Женщин обучали с тем, чтобы они помогали при обращении алтаек из идолопоклонничества, наставляя их служить господу, «в болезнях и многоразличные периоды сего поля, от рождения до гроба». С этой целью, согласно их просьбе, с благословения Святейшего Синода и Высочайшего разрешения от 7 февраля 1863 года и появилась в окрестностях Улалы инородческая женская община новокрещенных, первоначально состоявшая из двадцати женщин-алтаек. Там они обучались ведению домашнего хозяйства по русскому образцу: выпечке хлеба, выращиванию овощей. В общине находился и приют для малолетних сирот. Позднее сестры-монахини организовали работу иконописной мастерской и завода по производству свечей. Первой настоятельницей Никольского женского монастыря, единственного на Алтае, была назначена монахиня Анастасия, прибывшая из Нижегородской губернии.

Население Улалинского миссионерского стана росло довольно медленно, так как селиться здесь могли не все желающие, а только новокрещенные алтайцы, получившие льготы по платежу ясака, получавшие начальную материальную помощь в виде казенных домов, коров, лошадей и прочего крестьянского инвентаря. Служивший при миссии ссыльный поселенец Петр Лисицкий учил «новых селян» хлебопашеству и огородничеству. Всем же другим поселенцам из России требовалось разрешение начальника миссии. К концу 60-х годов население Улалы составляло более трехсот человек. Академик В.В. Радлов, посетивший Улалу в 1860 году и пробывший здесь несколько дней, писал в своем дневнике: «Миссия в Улале — огромная деревня с большими аккуратными домами, ее алтайские и телеутские жители находятся на том же уровне цивилизации, что и русские крестьяне, и очень привержены к своей национальности. Здесь можно явственно увидеть благотворное влияние архимандрита Макария — он не просто формально окрестил туземцев, но и превратил многих из них в истинных христиан. Я обнаружил у здешних телеутов такое знание религии, какое мы напрасно бы стали искать в русских деревнях, а кроме того, весьма твердые моральные устои, что уже не раз здесь проявлялось. Так, например, община решила не терпеть в своей среде ни пьяниц, ни картежников и строго наказывает каждого, преступившего этот запрет. Живущие вокруг русские крестьяне не раз убеждались в том, что татары (алтайцы – авт.) из Улалы ни в чем не желают им уступать, считают себя во всем им равными. Здесь немало татар, знающих русскую грамоту, как это ни удивительно, даже среди пожилых людей, которых учил еще отец Макарий. Все дети умеют читать по-русски, так как теперь уже здесь есть русская школа. Самый образованный из местных жителей — телеут Чевалков, который шесть лет был толмачом у о.Макария и приобрел за это время немало знаний (теперь Чевалков рукоположен в священники). Очень интересно наблюдать состояние умов местного населения. Христианская религия пустила здесь на самом деле глубокие корни. И все-таки не забыты полностью прежние суеверия, они вошли в круг новой религии. Алтаец-кочевник рассматривает миссию как учреждение, наносящее вред его социальному положению. По возможности старается избегать ее влияния, цепко держаться своих старых нравов и устоев. Отношения крещеных алтайцев с властями очень сложны. Хотя у них есть руководитель миссии и все дела решаются им, отдельные личности все еще подчинены зайсанам. А русские в пограничных деревнях никак не хотят видеть в крещеных алтайцах людей, равных себе, и смеются над ними, когда те требуют, чтобы к ним относились как к русским. Большинство жителей Улалы — зажиточные люди и занимаются земледелием и торговлей...»

В 1867 г. в доме толмача-переводчика М.В. Чевалкова было организовано «миссионерское центральное училище», впоследствии разместившееся в центральном здании миссии. Преподавали студенты Санкт-Петербургской духовной академии: И.В. Солодкин, П.И. Макушин, К.П. Соколов. Определенную трудность представлял набор учащихся, поскольку местные жители категорически не желали отдавать своих детей «в науку». Так, за четыре года в училище занималось всего 10 учащихся, да и то непостоянно, и в 1883 году учебное заведение было переведено в ближайший город Бийск. Население Улалы по-прежнему росло только за счет новокрещенных. Но была открыта и женская церковно-приходская школа. Преподавали в ней то же самое, что и в мужской, но с уклоном на ведение домашнего хозяйства. Большинство преподавателей приезжали из Никольского женского монастыря.

Расположенная рядом двухэтажная больница имела на первом этаже детский приют, а наверху стационар на 20 коек. Лечение вел фельдшер, вместе с которым за больными ухаживали монашки.

Основными видами хозяйственной деятельности улалинцев оставалось земледелие и огородничество, чему способствовала направленная на оседлость деятельность миссионеров. Особенно последователя архимандрита Макария Глухарева, руководителя миссий в 1870-1884 гг. Макария Невского (в миру — Михаил Андреевич Невский, впоследствии высокопреосвященный митрополит Московский и Коломенский). Крупной статьей дохода стало пчеловодство, которым, как правило, занимались русские поселенцы. Немаловажное значение имела охота, некоторый доход приносил промысел кедрового ореха. Торговля находилась в зачаточном состоянии, лишь заезжие купцы приносили некоторую прибыль, покупая у местного населения их продукты. Во второй половине XIX века начинается активное заселение северных предгорий, в том числе и Улалы. Выгодное положение села, на границе между русским и алтайским оседлым и кочевым населением, стало причиной наплыва крестьянского, ремесленного и торгового люда. В селе начинают действовать двадцать семь ремесленных цехов, в том числе кузнечный, извозничный, иконописный и другие. В Улале было четыре общественных здания, одиннадцать домов Алтайской духовной миссии, 131 дом крещеных алтайцев, 149 домов русских поселенцев. Тогда же появляется торговая площадь с тремя рядами лавок, на которой проходит ежедневный базар и ежегодная Никольская ярмарка (с 6 по 13 декабря), оборот с которой достигает десятков тысяч рублей. Таким образом, Улала становится не только центром православия, просвещения, но и крупным торговым центром Горного Алтая.

По свидетельству известного исследователя Центральной Азии Г.Н.Потанина, село Улала было одним из лучших в округе. «Оно было невелико. Многие деревни около Бийска далеко больше Улалы, но на моем пути не было ни одного, в котором было столько хороших зданий». По его описанию, село имело прямую и широкую улицу, на которой находилось много добротных домов, имелся рынок с каменными лавками. «Население Улалы, — отмечал Потанин, — отличалось от соседних селений тихим образом жизни... Заведение кабаков запрещалось, против пьянства ведется агитация». Хозяевами земель, отведенных селу, были инородцы, приписанные к Быстрянской управе, и только с ее разрешения можно было получить пахотные угодья и поселиться в Улале. А разрешение на жительство давалось только людям «с хорошим аттестатом». Это, конечно, служило тормозом к притоку рабочих рук, тормозило развитие рыночных отношений. Стремясь как-то изменить положение, русское население, в основном ремесленники и торговцы, в 1889 году подали прошение о преобразовавши села в посад или местечко, мотивировав свое ходатайство тем, что-де, эти преобразования принесут пользу как русскому, так и алтайскому населению, «развитье здесь городского поселения, — по мнению просителей, увеличит и государственные доходы». При этом предполагается, что алтайцы оставляют за собой существующий порядок, но против выступил родовой староста управы И.Н. Чевалков, и большинство «общества инородцев» не поддержало эту инициативу. Все объяснялось тем, что земельных угодий в районе Улалы было явно недостаточно. Земли по рекам Майма, Улалушка и Каяс сдавались в аренду русским поселенцам.

В те же годы в Улалинской церковно-приходской школе был основан класс живописи, в котором готовили будущих иконописцев, что послужило для многих художников того времени начальной школой обучения, оказавшись единственным местом, где хотя бы в какой-то степени могла проявиться художественная одаренность местного населения. Неслучайно группа улалинских иконописцев имела в своих рядах мастеров-алтайцев.

В 1869 году при Алтайской Духовной миссии в настоящее время насчитывается 11 инородческих школ: 2 школы (для мальчиков и девочек) в селении Улале, 1 в Мыюте, 1 в Чемале, 1 в Черном Ануе, 1 в Урсуле, 1 в Кебезене, 1 в Билюле, 1 в Улусе Кузедеевском, 1 в Макарьевском и наконец, центральное миссионерское училище в главном Улалинском стане миссии. Число учащихся в этих школах во второй половине 1868 года простиралось до 100 человек обоего пола, в центральном миссионерском училище обучалось 8 мальчиков. Школы эти помещались в домах, построенных миссией. Только в Кебезене, школа построена купцами Петровым и Михайловым, в Урсуле купцом Гилевым, в Билюле инородцами дер. Билюли. Появились эти школы в разных пунктах Алтая почти одновременно с устройством миссионерских станов. Учителя в этих школах те же миссионеры и их помощники церковнослужители. Члены миссии, занимающиеся обучением детей в школах, не получали никакого вознаграждения за свой труд. Только с 1866 года вознаграждение за эту особую должность выдается трудящимся из общих неокладных сумм миссии по 30 рублей в год. Правда, из суммы, отпускаемой в количестве 4000 р. Св. Синода на Алтайскую миссию, дозволено по смете употреблять на училищные потребности и содержание бесприютных инородческих детей в 5-ти штатных станах (Мыюте, Чемале, Ануе, Макарьевском и Кузедеевском) по 20 р. в год и в шестом – Улалинском на две школы – 40 рублей (всего 140 рублей).

Из сведений о школах Алтайской духовной миссии за 1909 г. в Ойротии работали 40 школ, в них учились 1081 человек, в том числе инородцев - 443 человек:

 

 

Учеников всего

Мал.

Дев.

Из них инордцев

1

Улалинская 2-х классная церковноприходская школа (мужская)

140

140

0

21

2

Улалинская 1 классная церковноприходская школа (женская)

70

0

70

14

3

Чемальская церковноприходская школа

32

21

11

22

4

Эликмонарская церковноприходская школа

32

9

23

5

5

Чопошская церковноприходская школа 

18

13

5

13

6

Аносская школа грамоты

13

7

6

8

7

Пешпельтирская (Бешпельтир) школа грамоты

19

10

9

13

8

Эдеганская (Эдиган) школа грамоты

23

16

7

15

9

Узнезинская школа грамоты

20

10

10

15

10

Черно-Ануйская церковноприходская школа (мужская)

50

50

0

0

11

Черно-Ануйская церковноприходская школа (женская)

24

0

24

0

12

Киргизская (Ташанта)) школа грамоты

14

14

0

14

13

Чергинская церковноприходская школа

50

40

10

14

14

Могойтинская (Могута) школа грамоты

8

8

0

5

15

Александровская церковноприходская школа

37

24

14

28

16

Сиультинская школа грамоты

11

7

4

6

17

Мыютинская церковноприходская школа

40

26

14

26

18

Шебалинская школа грамоты

57

38

19

0

19

Актельская школа грамоты

13

7

6

13

20

Ашияхтинская (Апшуяхта) школа грамоты

10

6

4

10

21

Топучинская школа грамоты

16

10

6

0

22

Усть-Канская церковноприходская школа

11

7

4

0

23

Тюдралинская школа

31

22

9

7

24

Онгудайская церковноприходская школа

27

17

10

7

25

Туяхтинская (Туекта) школа грамоты

26

24

5

0

26

Усть-Кенгинская (Теньга) школа грамоты

3

3

0

2

27

Ининская школа грамоты

7

3

4

5

28

Чибитская школа грамоты

7

1

6

6

29

Кош-Агачская церковноприходская школа

8

5

3

5

30

Улаганская школа грамоты: учеников

9

9

0

9

31

Ильинская церковноприходская школа

45

38

7

16

32

Мариинская школа грамоты

24

17

7

24

33

Усть-Башкаусская церковноприходская школа

33

25

8

33

34

Белинская (Беле) школа грамоты

10

10

0

10

35

Кебезенская церковноприходская школа

23

16

7

8

36

Ыныргинская школа грамоты

29

19

10

11

37

Турачакская школа грамоты

21

10

11

7

38

Паспаульская церковноприходская школа

33

11

12

26

39

Салгандинская школа грамоты

20

11

9

16

40

Карасукская школа грамоты

23

18

5

18

           ИТОГО

1081

722

359

443

Огромную роль в просветительстве в Ойротии сыграл помощник начальника Алтайской духовной миссии протоиерей Стефан Ландышев. Массовое переселение русских в Сибирь происходило в конце XIX начале XX века. Половина оседала в Томской губернии. В 1907 году только через станцию Челябинск проехали 561 307 переселенцев. В Томской губернии, и главным образом на Алтае поселились 240 000 человек. В 1908 году – 535 526 переселенцев, в Томской губернии осело 342 535 человек. По прибытии в Сибирь каждая семья получала «домообзаводческую ссуду» в 250 рублей. Кроме этого каждая семья продавала перед отъездом свои дома и имущество. В среднем это составляло сумму в 317 рублей. Правительство финансировало строительство «общественных и общеполезных надобностей» (больницы, храмы, школы, магазины и др.). Все переселенцы через год имели свои дома, бездомных в Сибири не было.

В 1905 году на Алтае, в Бийском уезде рабочая лошадь стоила от 15 до 125 рублей (в среднем 36 руб. 48 коп.), дойная корова стоила от 9 до 35 рублей (в среднем 20 руб. 42 коп.), бык стоил от 9 руб. 50 коп. до 40 руб. (в среднем 20 руб. 61 коп.), пуд пшеницы стоил 58 копеек. Наиболее полное землеустройство сельского населения на Алтае дал Закон от 31 мая 1899 г., крестьяне наделялись землей на правах вечного владения в размере не более 15 десятин на мужскую душу. Как известно, налоги в Российской империи платили только мужчины, потому женщины, не являясь податными, земельного надела не получали. Наделение землей происходило по т.н. семейным спискам, обновляемых на 1 января каждого года, что позволяло включить в списки и родившихся в течение года мальчиков и наделить землей. Правом получить земельный надел пользовались все лица податных сословий, приписанные к сельским обществам и не приписанные, но к моменту наделения землей получившие приемный договор — очень простой и доступный документ. Эта категория крестьян получала наделы не в обязательном порядке, а по их желанию. Крестьяне наделялись землей не бесплатно, эти земли подлежали выкупу в течение 49 лет, по 22 копейки с каждой десятины, это была стоимость полпуда — 8 кг пшеницы при урожайности до 65 пудов с десятины. Помимо удобной, т.е. пахотной земли крестьяне наделялись и сенокосами, т.н. неудобной земли примерно в размере 23% от пахотной, что более 3,5 десятин. (1 десятина равна 1, 0925 га, 1 га равен 0,9153 десятины.) И это не все: крестьянство наделялось и лесом — 3 десятины в лесных уделах на мужскую душу. Казаки наделялись землей и лесом совершенно бесплатно, Сибирскому казачьему войску крупное выделение земель произведено по Закону от 21 декабря 1895 года, а с лета 1897 г. казакам отводилось по 70 десятин на каждую мужскую душу на правах собственности и совершенно бесплатно. Всего казаки были наделены землей на Алтае в размере 487 тыс. 069,2 гектаров — это земли потомков алтайского казачества. Начиная с дарования российскому крестьянству свободы с 1861 г. и по 1917 годы, Алтайским округом было передано Переселенческому отделу для наделения землей переселившихся из России крестьян 25 млн. 288 тыс. 678 дес. земли. Алтайский крестьянин получал на правах вечного владения на каждого мужчину в семье 15 десятин пахотной, 3,5 десятин сенокосов и 3 десятины леса или бора.

В публикации использованы материалы работ: Сыщенко А.Г., Мукаевой Л.Н.

Старообрядцы в Горном Алтае

Просмотры
Личные инструменты